Тур 24. Вокруг матча. “Акшаев, где наши бобруйские чемпионы?”

Это Серега Кайко любит ездить в Бобруйск. У него здесь теща. Здесь она произвела на свет и выпестовала для Сереги его жену. Правда, когда на обратном пути в Минск мы чисто по-пацански нарушаем законы времени и расстояния, Серега уже не очень любит Бобруйск. Особенно когда ему в третий раз телефонирует супруга и надрывно вопрошает: “Ты где? Я тебя спрашиваю, где ты? Ты думаешь, я не знаю, сколько ехать на машине из Бобруйска?” Серега скукоживается, судорожно двигает кадыком и… вдруг расправляет плечи: “Я его сейчас вообще на фиг отключу…”
Но это вечером. Субботним полуднем Кайко бодрячком. Он с шести утра на ногах. Вместе со своей интеллигентной очкастой физиономией он тащит в салон служебного автомобиля запахи ждановичского перелеска и пяти срезанных подберезовиков. Он готов мчаться в Бобруйск и строчить рецензии, как Ленин апрельские тезисы. На заднем сиденье поглаживает крышку компьютера и бьет копытом трудяга и координатор сайта “ПБ” Артем Фандо.
В теплом, с видом из окон на все поле пресс-центре “Спартака” Серега с мягким офисным стулом занимает место в сердцевине корреспондентских рабочих позиций, деловито открывает нетбук и поворачивается в сторону автора этих строк с недоуменным, как у освистанного Шаляпина, видом: “Чего расселся? Не дома. Здесь ты антураж не соберешь. Иди на улицу, не так уж там и холодно. Даже операторский пятачок под крышей есть, с которого все видно и слышно”. Против начальства не попрешь. Почувствовав себя лопоухим пацаном с сачком из “Посторонним вход воспрещен”, плетусь на пятачок.
Кайко наврал — там холодно, хотя и не капает. Но и не наврал тоже — хорошая видимость и акустика. В уголке можно даже курить. А налет элитарности наблюдательному пункту придает присутствие на балкончике одного из тренеров национальной сборной Беларуси Вячеслава Акшаева. В адрес стильно, по-молодежному прикинутого авторитетного специалиста то и дело раздаются проникновенные болельщицкие реплики. Самая запоминающаяся — скандирование “Путраш и Уле-езло!” с последующей ностальгической расшифровкой: “Акшаев, где наши бобруйские чемпионы?” По виду Вячеслава Евгеньевича, развернутого ответа на вопрос он не знает, однако судьба “Белшины” ему по-прежнему явно не безразлична.
А вот нынешней генерации белшиновской активной торсиды фамилии бобруйских чемпионов неблизкого уже 2001-го вообще вряд ли о чем-то скажут. Зато подростки и отрочицы с красно-черной атрибутикой в курсе всех фанатских “кричалочных” клише. Дико наблюдать, как короеды лет двенадцати вплетают срывающиеся фальцетные голоса в хоровую пошлятину старших соратников. Реакцию милиции довелось увидеть лишь однажды: когда группой фанов “Белшины” с десяток раз было нараспев зычно повторено едва ли не самое мягкое “А БАТЭ — г…! “ДинамО” — г…!” капитан из оцепления не выдержал и занервничал: “Ну, ладно, все. Все! Вы здесь не одни. Хватит, я сказал!”
Они на “Спартаке” были действительно не одни. В смысле — такие же. На противоположной трибуне вулканом клокотал динамовский фан-сектор, изрядно подтянувший до минимально пристойного пятничное количество зрителей на арене, которое в официальном протоколе обозначили “пулезаливочной” цифрой в полторы тысячи. “Бело-синяя” выездная бригада “топила” за своих с использованием стандартного набора “шизовок” и действий. Только более организованно и изобретательно. К слову, от работы стражей порядка, которых к гостевому фанатскому островку было объяснимо прикреплено раза в три больше, нежели к хозяйскому, минские болелы остались чуть ли не в восторге. А чего же им не восторгаться, если никого не “винтили” не то что за вербальный шлак, но даже за пронос и применение пиротехники. Хотя от пущенного из “бело-синего” сектора после гола уругвайца Эрнана Фигередо файера густым дымищем затянуло почти всю трибуну. В принципе по предварительной договоренности с милицией фанатами вроде как допускается проведение коротких файер-шоу. Но как тогда быть с репликой инспектора матча Сергея Витушко, по окончании встречи в подтрибунье брошенной кому-то из динамовских работников: “Как же вы допустили эту дымовуху? Надо штрафовать…” Ответом инспектору было: “Это ребята просто покурили”…
После финального свистка у раздевалок надоедливой мошкарой крутилась местная ребятня. Клянчила программки, дергала за рукава футболистов, выпрашивала автографы. За росчерками в уже и без того испещренных заветными вензелями блокнотах пацанва тянулась по большей части к своим, белшиновским. Ворчащая сотрудница гоняла детвору, с напускной сердитостью приговаривая: “Что вы здесь вертитесь? Идите отсюда. Не дадут вам никаких автографов. Они сегодня не в настроении. Вон берите у победителей” “А вот и дадут!” — кричала малышня, на всякий случай держась от тетеньки подальше. И давали. Все. Потому что понимали: завтра эти мальчишки дадут им нечто несоизмеримо большее — свою болельщицкую преданность и любовь. Без этого футбольному Бобруйску никак.