Поколение NEXT. Артур Гаврус: спокойно, я не звезда

— Артур, много ли получил поздравлений с событием?
— Достаточно. Телефон был отключен, поэтому не дозвонившиеся передавали привет и пожелания через родителей. Друзья же в основном поздравляли через интернет.

— Присоединяемся. Доволен, как все сложилось?
— Разумеется. Хотя, само собой, рассчитывали с агентом, что выберут раньше, во втором-третьем раундах. Но так сложилось, что задрафтовали только в шестом. Что интересно: майка, которую мне вручил представитель “Нью-Джерси”, была уже с моей фамилией. Не каждый из ребят, выбранных в числе первых, мог этим похвастать. Значит, “Девилз” уже рассчитывали на меня. Непонятно только, почему все же выбрали так поздно. Но в целом очень доволен. Даже, можно сказать, счастлив. Все равно главное — быть драфтованным, дальше все зависит уже от меня. Не факт же, что все, выбранные выше, заиграют.

— Какие остались впечатления от драфта? В Северной Америке умеют делать из него шоу…
— Согласен. Однажды видел аналогичную процедуру в КХЛ — она не идет ни в какое сравнение с НХЛовской. В Северной Америке же очень классная атмосфера! Ощущение значимости происходящего, торжественности прямо витало в воздухе. Большой хоккейный праздник. В основном все игроки приезжают с родителями. У моих, к сожалению, не получилось присутствовать.

— На 180-м, а не более высоком номере сказались травмы, полученные по ходу сезона?
— Даже не знаю. Может, повреждения, может, что-то другое. Повторюсь, главное, что задрафтовали. Если сумею пробиться в НХЛ и демонстрировать там хорошую игру, номер забудется. Даже, наоборот, будет почетнее, что получилось проявить себя вроде как с “низов”.

— После драфта ты общался с представителями “Нью-Джерси”. О чем беседовали?
— По большому счету, ни о чем. Меня поздравили, сказали: “Добро пожаловать в клуб. Будем за тобой следить, продолжай работать”. Насколько понимаю, скоро пригласят в лагерь новичков. А в начале сентября, возможно, вызовут и на общекомандный тренинг-кэмп.

— То есть скоро вновь за океан?
— Вероятно, нет. В лагерь новичков, наверное, поехать не получится. Как мне объяснили, находиться там не особо важно. А я сейчас тренируюсь с “Неманом”, не очень хочется разбивать предсезонную подготовку. Это ведь фундамент на весь год и терять целую неделю — не лучший вариант. Советовался с ребятами из “Оуэн Саунд”, которые драфтовались раньше. Они сказали, что лагерь — мероприятие скорее ознакомительное: приехать, почувствовать атмосферу, съездить на экскурсии, увидеть город. О хоккее много не говорят. А вот на “кэмпе”, стартующем в конце августа — начале сентября, все по-другому. Подход более основательный, собираются не только новички, но и основа, начинается борьба за место в составе.

— Много одноклубников задрафтовали?
— О, у нас в этом году рекорд! Включая меня, выбрали сразу пятерых. Прежде больше квартета не получалось.

— Незадолго до драфта ты побывал в Америке на так называемом “комбайне”. В чем его суть?
— Процедура состоит из собеседования с командами и тестов. Приезжаешь, регистрируешься, получаешь экипировку и расписание своих интервью с командами.

— Там также общался с представителями “Девилз”?
— Конечно. Всего было десять клубов, выбравших меня для интервью. У кого-то пять, у кого-то пятнадцать. Составлен график — с понедельника по четверг. Все происходило в отеле — за каждым клубом был закреплен свой номер. В пятницу получился выходной, а в субботу сдавал тесты.

— В чем они заключались?
— Сначала углубленный медосмотр, длящийся часа полтора. Потом тринадцать видов упражнений. За тобой все это время наблюдает телевидение, следят скауты. Смотрели прямо в упор, было даже как-то волнительно. Как будто ты под микроскопом.

— Это нервировало?
— Поначалу. Но, когда присмотрелся, увидел, как другие сдают, привык к обстановке и успокоился. После первого теста окончательно понял, что ничего страшного нет и надо просто выкладываться.

— Американский медосмотр существенно отличается от белорусского?
— Там в большей степени обращают внимание на твои прежние травмы. А в целом все то же самое — “ухо-горло-нос”, офтальмолог… Стандартные процедуры — УЗИ, измерение давления.

— Раз свободно ходил на собеседования, значит, с английским у тебя все в порядке?
— Да. После драфта даже записали интервью для официального сайта “Нью-Джерси”. Вроде бы неплохо получилось.

— Выучил за год жизни в Канаде?
— Подучил, скажем так. Там я живу в русскоязычной семье. Вернее, там один мужчина говорит на русском. Да и то на ломаном — у него далекие российские корни. Он преподает в школе английский для детей начальных классов, поэтому постоянно снабжал меня учебниками. Занимался я, конечно, нерегулярно, по ходу сезона времени не так уж много. В основном получал практический навык — общался с одноклубниками. Попались хорошие ребята — всегда подсказывали, как правильнее говорить. В итоге, что называется, нахватался. Так что не волнуюсь: если придется куда-то поехать, не пропаду.

— Как прошел сезон в Канаде?
— Год выдался непростой, впервые жил так далеко от дома. Не видишь ни близких, ни родных, поддержки как таковой нет. Скайп, конечно, под рукой, но все же общение через веб-камеру далеко от реального. А здесь еще эти травмы… Получил первое в карьере сотрясение мозга, сильно переживал. Не представлял, как оно лечится, что вообще делать. Страшновато. Но в итоге как-то справился.

— Как приняли в канадской семье? Прежде там тоже жили хоккеисты?
— Да, уже на протяжении тринадцать лет там принимают ребят из “Оуэн Саунда”. Можно сказать, это уже семейная традиция. В курсе всего: что лучше приготовить, когда прийти с разговором — до или после игры. Хорошие люди. Сначала со мной жил одноклубник, темнокожий парень. Но потом его обменяли, я остался в семье один. Постепенно привык.

— Из этой семьи вышли ребята, заигравшие в НХЛ?
— Точно не могу сказать, но, кажется, Джоэль Уорд из “Вашингтона”. Но никто не потерялся — некоторые в АХЛ играют.

— Практически все ребята, выступавшие за океаном, отмечают, что за первый год жизни там сильно повзрослели. Ты — не исключение?
— Само собой. Становишься более самостоятельным, все вопросы решаешь сам — мама с папой не помогут, они по ту сторону океана.

— Когда прошлым летом тебя на драфте канадской лиги выбрал “Оуэн Саунд”, сразу решился на отъезд?
— Конечно. Ведь есть мечта — попасть в НХЛ. А это одна из ступенек на пути к ней. Поэтому вообще не раздумывал, сразу стал оформлять канадскую визу.

— Что скажешь о североамериканском быте?
— Разумеется, он другой. Отличаются и люди — у них иное мышление, и еда, да и все остальное. Жизнь более спокойная, размеренная. Хотя это, возможно, просто показалось, жил-то в маленьком городе.

— Как там относятся к хоккею?
— Многие просто помешаны на нем, как, думаю, и в других канадских городах. “Оуэн Саунд” — команда с традициями, оттуда вышли немало известных игроков. Например, Эндрю Брюне, в минувшем сезоне выступавший за “Чикаго”.

— Арена большая?
— Три с половиной тысячи мест — немало для 22-тысячного городка. Регулярно приходят тысячи три болельщиков. А на дерби, вроде матчей против “Лондон Найтс”, — всегда “биток”.

— Должно быть, и популярность у хоккеистов в небольшом городе нешуточная?
— Есть такое. Сам-то играю, не вижу, но агент рассказывал, что много людей ходят в майках с моей фамилией. Ну и обычное дело после игры — автографы, фотосессии. В Канаде так везде, болельщики всегда ждут команду у выхода.

— А в Гродно узнают?
— Нет, конечно! Я же не звезда какая-нибудь, чего меня узнавать? Да и родной город намного больше.

— После выступления в чемпионате Беларуси в высшей лиге за “Неман-2” сложно было перестроиться?
— Не сказал бы. Тем более уже на протяжении трех лет тренируюсь с первой командой “Немана”. А прошлым летом провел целую “предсезонку”, принял участие в нескольких спаррингах. Так что особой разницы не почувствовал. Когда приехал в лагерь новичков, то даже наоборот. Там был организован своеобразный турнир — четыре матча. В них получилось забросить десять шайб, сделать шесть передач. Подумал сразу, что вообще легко будет. Оказалось, конечно, по-другому: лагерь новичков не идет ни в какое сравнение с чемпионатом. Благо после первого гола все стало получаться. В следующей встрече вообще сразу хет-трик оформил.
У нас просто несколько другой хоккей, более спокойный. Большая площадка, много свободного льда. А там все построено на силовой борьбе, бросков заметно больше. Соответственно и скорости выше. Поначалу привыкал, что надо больше бегать, а потом даже понравилось.

— В тренировочном процессе столкнулся с чем-нибудь необычным?
— Да, он там довольно своеобразный. Практически полностью построен на беговых упражнениях. И почти нет игровых — отработок “два в одного”, игры в большинстве, которые широко практикуются у нас. В Канаде — заброс, побежали, сменились.

— Что тебе нужно подтянуть для североамериканского хоккея?
— Прибавить в росте, весе, но это дело времени. Все говорят “маленький”, хотя вроде бы уже и не малыш совсем, да и в массе прибавил. Что касается игры, то стоит действовать на льду более агрессивно. А вообще работать надо над всем и всегда. Люди, которые намного старше, не останавливаются в развитии, а мне всего восемнадцать.

— Как сложились отношения с тренером в “Оуэн Саунд”?
— Неплохо. Получилось, что мы уже были знакомы. Прошлым летом я ездил в школу Павла Дацюка, где одним из инструкторов как раз был специалист, позже назначенный рулевым моего клуба. Так что он уже был в курсе, на что я способен.

— Велика польза от таких “кэмпов”?
— Они длятся одну-две недели, за которые, конечно, ничему особо не научишься. Однако можно почерпнуть определенные знания, что-то подметить. В основном задача таких школ — показать, как тренируются в Северной Америке, продемонстрировать какие-то новые упражнения.

— Помнишь момент, когда получил то злосчастное сотрясение? На видео выглядит довольно устрашающе…
— Смутно. После столкновения я ведь сразу потерял сознание, так что помню лишь, как принял шайбу, а потом — раз! — и уже на льду спустя несколько минут. Потом пересматривал эпизод на видео. Часто спрашивали, считаю ли его грязным. Думаю, 50 на 50.

— Обидчик отозвался?
— Да. Он через команду нашел мой телефон, позвонил, принес извинения. Поинтересовался, как мое здоровье, пожелал скорее вернуться на лед. Так что история разрешилась весьма цивилизованно.

— Какие планы на лето?
— Слава богу, сдал сессию, закончил первый курс, поэтому могу спокойно тренироваться с “Неманом” до конца августа. А потом, если вызовут, поеду в расположение “Нью-Джерси”. Хотя в НХЛ же сейчас острый вопрос: возможен локаут… “Оуэн Саунд” также собирается в те сроки.

— Институт, как полагается, спортивный?
— Нет. ГрГУ имени Янки Купалы. Факультет — “финансы и кредит”.

— Откуда такой выбор?
— Хорошо закончил школу, сдал тесты, решил поступить сюда, потому что в хоккей тоже вечно играть не буду. Тем более у отца свое предприятие…

— Какой средний балл аттестата, если не секрет?
— 8,6.

— Солидно! Когда ж ты все успевал?
— У меня об этом часто спрашивают. Как-то все само собой получалось. Да и родители всегда относились строго, не давали расслабиться. Даже если мы приезжали в пять утра с игры, все равно в школе был как штык к первому уроку. Тогда ругался с ними, а сейчас благодарен.